Алабама. «Сердце Юга». И, как любое сердце, Алабама всё помнит: помнит войну, помнит кровь, помнит багровые воды Кахабы, помнит горы мёртвых тел и запах костров, помнит ненависть. Помнит страх.
Норвуд, приютившийся у южных высот Аппалачей, не понаслышке знает, чем приходится жертвовать, чтобы выжить. Знает, что долг, честь и благословенный Господом Юг стоят выше морали. И что Бог всё простит.
Основанный во времена Гражданской войны форт Норвуд был тюрьмой, скрытой среди размытых дождями горных дорог и густых лесов. В спешке воздвигаемые деревянные стены, пропахшие сыростью, копотью и мертвечиной не раз сгорали, но каждый раз на месте пожарища появлялись новые, крепкие казематы. В них держали людей. Пытали людей. Насиловали и убивали всех, кто шёл против Конфедерации. Здесь водружали покосившиеся от своей тяжести кресты на братских могилах, здесь, в полевом лагере, проповеди проводил вечно молящийся и вечно пьяный священник, убеждающий южан не сдаваться. Говорящий: «Бог есть, и он ведёт нас».
Но даже когда Бог оставил Конфедерацию, Норвуд не исчез. В миле от тюрьмы, в 1866 году у берега реки Редривер возникло первое поселение. Бегущие от северных захватчиков южане, офицеры Дикси, преступники — город привлекал своей отдалённостью от основных трактов разный сброд, без разбору принимая к себе всех, кто в нём нуждался.
За свою более чем вековую историю Норвуд пережил и взлеты, и падения. Возрождение и запустение, раскол и воссоединение. Споры, сумятицы, грабежи, угнетения. Персиковые поля, животноводческие фермы, угольные шахты и хлопок. Норвуд менял маски на своем загрубевшем лице, затягивал туже пояса патронташей, но никогда — никогда — не опускался ни перед кем на колени.
Потому что Бог есть. И он ведёт его.
Сейчас Норвуд — это большой по меркам южных Аппалачей город, насчитывающий порядка 15 тысяч жителей. Несмотря на то, что 90% населения составляют белые американцы, в Норвуде можно встретить франко и испаноговорящие семьи, выходцев из Ирландии и Шотландии, а также коренное население Северной Америки — индейцев чероки, алабама, чокто и крики.
Норвуд — крайне консервативное поселение, входящее, как и весь штат Алабама, в южный библейский пояс США. В городе насчитывается 13 евангельских церквей, среди которых доминирующую позицию занимает церковь Южной баптистской конвенции.
Благодаря своему историческому наследию, Норвуд воспитал в себе жестокую религиозную и расовую нетерпимость. До сих пор громким остаётся дело о расправе над черной семьёй мусульман в 2017 году, поселившейся недалеко от города — расстрелянные тела, убитые животные на ферме, сожжённые дом и поля — полиция не смогла найти преступника, а осудить целый город, сошедшийся на мнении, что «черномазым террористам здесь не место», не осмеливался никто, кроме Нации ислама, до глубины души возмутившейся произошедшему — но лишь на словах.
Норвуд — радикальный республиканский город и очень ценит свою независимость и уединение. После Гражданской войны прежние рабовладельческие земли переходили из рук в руки, но со временем потеряли большинство своих северных хозяев, а местные власти успешно приватизировали их под нужды города, не посчитав необходимым уведомить кого бы то ни было выше об этом.
В городе заметно социальное расслоение населения. Здесь можно найти и «коренное» население Норвуда, ведущее своё генеалогическое древо от тех первопроходцев, решивших обосноваться на берегу Редривер, и касту «пришлых местных», живущих здесь всего пару поколений, и иноязычных иностранцев, в целом поддерживающих общее религиозное и политическое настроение города, и так называемых стереотипных хиллбилли, занявших трейлерный парк в старой части Норвуда, и, естественно, новичков — приехавших совсем недавно.
Жителей Норвуда можно назвать гостеприимными людьми, однако их гостеприимство длится ровно до того момента, пока они не решат, что кто-то своим присутствием нарушает тонкую общественную организацию и исторические устои. Вспыльчивость, интриганство, сплетни, ствол в каждом доме — всё это неизменный атрибут каждой норвудской семьи.
Главной патриотической особенностью города является тот факт, что внутри местного общества может происходить практически всё, что угодно: грабежи, убийства, поджоги, расправы, стрельба — шериф и Бог рассудят, но стоит только кому-то извне попытаться разворошить это осиное гнездо, как на нарушителя тут же ополчится каждый до последнего жителя Норвуда. «Поливать грязью можно кого угодно и сколько угодно, но только если ты местный».
Вторым отличительным фактором, влияющим на развитие города в целом является долгая и добровольная изоляция населения от «больших» Штатов. Джонсоновская кампания построения Великого общества затронула Норвуд лишь по касательной, немногим улучшив показатели его жизни: чуть меньше половины населения имеют лишь школьное образование, а традиции и методы воспитания остались практически неизменными с середины прошлого столетия. Поэтому пытаться уехать из Норвуда считается дурным тоном — этим как минимум можно поставить свою семью в крайне неловкое положение перед всеми остальными жителями. А репутация в городе — это крайне необходимая и невероятно хрупкая вещь. Её необходимо нарабатывать годами, но всего один проступок способен разрушить жизни всех, кто к нему причастен.
Знаменитые места Норвуда
Государственная клиника города Норвуд | Угольные шахты |
Животноводческая ферма | Персиковые поля |
Хлопковая усадьба | Река Редривер |